Об авторе:
Аннотация:
В статье на примере двух автобиографических локусов («родного угла» — московской городской усадьбы, где С.Н. Дурылин (1886–1954) провел детство, и «своего угла» — сельского усадебного дома в подмосковном Болшеве, где завершился его земной путь) показаны вариативность и мутационный потенциал «усадебного топоса» XX в. в творчестве Дурылина, роль усадьбы в его жизни, соотношение ее реального и литературного облика. Усадебный мир в литературных воспоминаниях Дурылина «В родном углу» (1930–1942) теоантропен и иерархически центрирован, благодаря чему поэтосфера усадьбы становится сопряженностью предметного (телесного), душевного и духовного начал, с преобладанием двух последних. Образы дома как человека и человека как духовного дома восходят к притче о строительстве домов на камне или на песке, рассказан- ной Христом ученикам (Мф. 7, 24–27). Традиционная духовно-антропологическая усадебная реальность, жившая в памяти Дурылина, была воссоздана физически как слепок с реальности идеально-ментальной: «свой угол» был построен в 1936 г. из фрагментов зданий разрушенного московского Страстного монастыря, как будто повторив «монастырскую» архитектуру «родного угла» в Плетешках. Иконический образ дома-усадьбы сформировал свободное духовно-нравственное пространство в самые несвободные советские годы — дом Дурылиных в Болшеве стал центром притяжения творческой интеллигенции, средоточием большой семьи, связанной узами духовного родства. Дом выполнял и жилую функцию, и музейную, и храмовую.